Одной из главных загадок Тамани является ее название, доподлинно неизвестно откуда  оно повелось,   и что означает. Существует несколько версий происхождения данного топонима. Прежде всего, от адыгского «Темен» – болото, заболоченная местность, при этом отметим, что так или иначе в качестве основы слово Таман встречается повсеместно. Так на Алтае мы можем найти горный перевал Чике-Таман, что с южно-алтайского можно перевести как «плоская подошва», также подобные топонимы встречаются на севере Африки и даже в Малайзии, где слово «Таман» будет означать, что-то своё.

      Впервые же в отношении современной станицы Тамань данный топоним упоминается в первой трети XIV века арабским историком и географом Абу-л-Фидом в труде Таквим ал-булдан «Упорядочение стран». Труд дает описание Земли, а также известных народов и стран. В разделе « Рассказ о северной части Земли, охватывающей страны фанков, тюрок и другие» упоминается и наша Тамань, а точнее ат-Таман. Вот что приводит географ:

      «…..Затем море суживается [по направлению] к западу; также оно суживается с противоположного, западного берега до тех пор, пока оба берега не сблизятся и между ними не останется полоса воды в виде пролива, соединяющего море ал-Азак с морем ал-Кирим. На восточном берегу этого пролива стоит город, именуемый ат-Таман (Тамань). Он является пограничным пунктом государства Берке. Нынешнего правителя этого государства зовут Узбек (хан Золотой Орды 1312-1342), его послы часто посещают Миср (Каир). Затем указанный пролив поворачивает от упомянутого города ат-Таман [сначала] на восток, [а затем на] север и запад и становится похож на круглый водоем. В конце восточного берега водоема находится город, называемый аш-Шакрак . От аш-Шакрак [водоем] больше не распространяется на восток, а поворачивает на север и продолжается в этом направлении до города ал-Азак. Это порт, в который стремятся купцы из [разных] стран. Там находится устье реки Тан (Дон). Если затем повернуть от ал-Азака, [можно плыть далее] пока не окажешься на западном берегу [этого] моря ал-Азак. Потом минуют пролив, который находится между упомянутым морем ал-Азак и морем ал-Кирим, [и направляются] к городу, лежащему у входа в этот пролив на западном берегу и называемому ал-Карш (Керчь). Этот город лежит напротив [города] ат-Таман, находящегося на другом берегу [пролива], упомянутом выше.»

     Отметим, что в данный период город  был подчинён  Золотой орде и носил имя Матрика, а уже в конце XIV века город попал под влияние Генуи, и название трансформировалось в слово Матрега, которое, по всей видимости, использовалось до прихода османских завоевателей в конце XV в., после чего утвердилось название Таман.

     По традиции, на Щедрый вечер за праздничным столом обязательно собирается вся семья – все в чистой и поглаженной одежде, чтобы год был удачным. После трапезы все просят друг у друга прощения, а также идут за прощением к соседям – чтобы жить в мире и согласии на протяжении года. Молодежь удаляется на веселые гулянья – петь щедровые песни и поздравлять всех с Новым годом. Девушки красиво наряжались к этому событию — «Наряжается, как на Маланьину свадьбу».

      Еще одна традиция – переодевание. В компании выбирали парня, который будет играть роль Маланки. Его наряжали девушкой, в некоторых регионах – парня переодевали в козу, которая должна принести удачу в дом. Вся эта веселая ватага во главе с козой отправлялась по домам щедровать, разыгрывать сценки и величать хозяев. За такую честь хозяева должны были вознаградить ряженых выпечкой, сладостями.

      В ночь на Василия никто не спал. Мальчики и мужчины отправлялись по домам родственников, друзей и соседей засевать. «На счастье, на здоровье, на Новый год», — приговаривали они, рассыпая вокруг зерна пшеницы, овса, ячменя и ржи, желая хозяевам на весь год достатка и урожая. Хорошая примета – чтобы мужчина первым переступил порог дома в новом году. Поэтому засевать ходили только мужчины, и их необходимо было обязательно впустить в дом и угостить чем-либо.

      На Старый Новый год необходимо веселиться, принимать и провозглашать поздравления, вкусно и сытно есть, гадать: на суженого, на урожай, достаток, здоровье и т.д.

     «18-го февраля 1838 года командирован был я в отдельный Кавказский корпус в числе прочих офицеров Гвардейского корпуса… Товарищи, однако, непременно вздумали устроить, по обычаю, проводы. Хор трубачей отправлен был вперед, а за ним моя кибитка… на станцию Московского шоссе. Станционный дом помещался в длинном каменном одноэтажном строении… Все комнаты, были блистательно освещены. Хор трубачей у подъезда встретил нас полковым маршем, а в большой комнате накрыт был стол, обильно уставленный всякого рода напитками. Меня усадили, как виновника прощальной пирушки, на почетное место. Не теряя времени начался ужин, чрезвычайно оживленный. Веселому расположению духа много способствовало то обстоятельство, что товарищ мой и задушевный приятель Михаил Юрьевич Лермонтов, входя в гостиную, устроенную на станции, скомандовал содержателю ее, почтенному толстенькому немцу, Карлу Ивановичу Грау, немедленно вставить во все свободные подсвечники и пустые бутылки свечи и осветить, таким образом, без исключения все окна. Распоряжение Лермонтова встречено было сочувственно, и все в нем приняли участие; смех, суета сразу расположили к веселью. Во время ужина тосты и пожелания сопровождались спичами и экспромтами. Один из них, сказанный нашим незабвенным поэтом Михаилом Юрьевичем, спустя долгое время потом, неизвестно кем записанный, попал даже в печать. Экспромт этот имел для меня и отчасти для наших товарищей особенное значение. Само собою разумеется, что ужин кончился обильным излиянием чувств и вина. Предшествуемый снова хором полковых трубачей, несомый товарищами до кибитки, я был наконец уложен в нее, и тройка в карьер умчала меня к Москве.

     Не помню, в каком-то городе, уже днем, разбудил меня человек, предложив напиться чайку. Очнувшись наконец, я немало был удивлен, когда увидел, что кругом меня лежали в виде гирлянды бутылки с шампанским: гусарская хлеб-соль на дорогу.

     Сухопутное странствование наконец кончилось прибытием в Тамань».  И далее Цейдлер описывает «невзрачный городишко» Тамань, то есть каким застал он его в 1838 году. Эти воспоминания несомненно является важными для исследователей творчества М.Ю. Лермонтова, так как связаны с повестью «Тамань», одной из частей романа «Герой нашего времени».

     М.И. Цейдлер — генерал-лейтенант, художник, скульптор, почётный «вольный общник» Императорской Академии художеств, родился в Одессе 23 июля 1816 г.; воспитывался сначала в Иркутской гимназии, а потом в школе гвардейских подпрапорщиков и юнкеров. Служил в лейб-гвардии гродненском гусарском полку. Участвовал в военных действиях на Кавказе. 4 апреля 1865 года произведён в генерал-майоры. Был нижегородским полицмейстером, позже служил в Северо-Западном крае 1869-1885.

     Стремление к художественным занятиям у Михаила Ивановича проявилось еще в 1835 г., когда им были вылеплены первые статуэты, которые приобрели некоторую популярность. В 1844 г. Цейдлер состоял адъютантом при генерале Плаутине и, находясь в Петербурге, посещал мастерские лучших художников. В это время он изучал у профессора  И П. Витали скульптурную технику и в следующем  году, исполнил медальон-портрет Великого Князя Михаила Павловича для Великой Княгини Елены Павловны. Дальнейшие занятия скульптурой он продолжал в мастерской известного профессора H. С. Пименова, под его личным руководством. В 1859 г. им были выставлены в Академии Художеств бюст С. Я. Веригиной; большая группа, вылепленная им из воска: «Бой оленей» и «Борзая собака с лисицей», обратившие на себя внимание барона П. К. Клодта.

     Кроме этих произведений Цейдлера, известны еще следующие его работы: медальон-портрет знаменитого артиста П. М. Садовского и медальон императора Александра III, сделанный им 2 марта 1881 г., с натуры, в Собственном Его Величества Кабинете, и находящийся в Академии Художеств. Кроме скульптурных работ, Цейдлер писал масляными красками и ему же принадлежат «Записки кавказского офицера», напечатанные в «Русском Вестнике 1883 года. Отличаясь горячею любовью к театральному искусству, Цейдлер много способствовал учреждению и усовершенствованию русского театра в Вильне.

       Как человек впечатлительный, восприимчивый, Михаил Иванович имел доброе, отзывчивое сердце, готовое прийти на помощь всякому нуждающемуся.

     Войско делилось на тяжеловооруженную пехоту – гоплитов, легкую пехоту и конницу. Гоплиты имели бронзовый шлем, щит, панцирь, поножи. Наступательным оружием служили меч и два копья: метательное и для рукопашного боя. Вооружение легкой пехоты состояло из оружия дальнего боя: дротиков, пращи, лука со стрелами.

     Конница в вооруженных силах Боспора играла значительную роль, набиралась она из аристократии. На рубеже нашей эры наряду с легковооруженными всадниками в составе боспорской  армии появляется тяжелая конница – катафрактарии.

     Тактика ведения боя была эллинской: сомкнутая фаланга пехоты с конницей на флангах. Легкая пехота завязывала сражение и прикрывала фалангу. Решал сражение рукопашный бой. Конница довершала разгром и вела преследование.

     Войска сопровождались обозом — повозками с провиантом. Города имели оборонительные сооружения – стены и башни. Стены возводились из стесанного камня в два панциря с забутовкой. Толщина стен нередко превышала 2 м.

     Боспорское государство располагало также военным флотом, главной ударной силой которого были триеры.